Дети немилости - Страница 128

128

— Я знаю, за что я тебя так люблю.

— Ты это уже говорила.

Эррет не ответила. Повернув голову, она смотрела на меня чуть сощуренными сияющими глазами; я почти смутился. Легко было видеть в Эррет просто любящую любовницу, немного старше меня годами. Но иногда я переставал ее понимать, и волей-неволей вспоминалось, кто она на самом деле.

…Назавтра в сквере возле гостиницы меня встретил убийца.

Во-первых, я был донельзя изумлен. Во-вторых, я был доволен. Не самое уместное чувство, признаю, но мне решительно льстило, что бесконечные тренировки времен Академии и позже в критический момент принесли плоды. Убийца показался мне недурен в рукопашном, но магией он не владел, а мой «гвардейский» стиль был лучше. В-третьих, я растерялся, когда на меня прыгнула Цинелия. Я не понял, как и зачем она появилась здесь, а потом заметил ее внешнее сходство с моим неудачливым противником, и на этот счет сами собой выстроились полдесятка гипотез.

Я попросту забыл прогневаться.

Эррет исходила желчью, готовая похоронить Данву здесь же под дубом, а я хотел только десяти минут тишины, чтобы спокойно подумать.

Мое иммобилизующее заклинание было скоростного начертания и предельно краткого срока действия: через минуту руки нападавшего оказались бы развязаны. Я порылся в памяти и вычертил над его лбом сильное снотворное. Так спокойней, а расспрашивать, подозреваю, гораздо удобней будет Цинелию — она создание мирное и покладистое.

Сейчас, правда, она смотрела на меня как на людоеда… я не мог понять причин ее страха и немного встревожился — мне совсем не хотелось ее пугать.

— Цинелия, — сказал я как можно мягче, — вам нечего бояться. Этого господина я всего лишь усыпил. Вы беспокоитесь за его жизнь. Он вам родня?

Девочка сглотнула, опасливо следя за мной взглядом.

— Брат… — едва слышно прошептала она.

Я кивнул.

— Как его зовут?

— Итаяс…

— Как? — невольно переспросил я.

Губы девочки беззвучно шевельнулись, повторяя имя.

Громкое же имя носил ее брат… Я перевел взгляд на обмякшее тело у моих ног. Темные волосы, светлые глаза и слишком громкое имя; глупо говорить о совпадениях, каждый первый горец такой масти, но что горцу делать в Рескидде? И с какого безумия появляться передо мной? Трудно вообразить, что это и есть тот горский княжич, знаменитый бандит. Цинелия, помнится, сказала мне, что она родом из Уруви — горянка…

Я взглянул на девочку.

Проверить легко.

— Вы не урувийка, — сказал я нарочито холодно. — Как вас зовут на самом деле?

И услыхал:

— Юцинеле…

«Бесы и Бездна!» — едва не вырвалось у меня; день одаривал неожиданностями.

— Ваш отец — каманар Арияс?

— Да, — прошептала она и вдруг крикнула, залившись слезами: — Вы тоже, тоже неправду сказали! Другим человеком себя назвали!..

«Вот как», — подумал я.

Не стоит тешить себя иллюзиями. Моя охрана способна подпустить ко мне убийцу, но обычного человека — никогда. Все, кто случайно или намеренно попадается мне на глаза, либо хорошо проинструктированы, либо преследуют собственные цели. Пора смириться и принять правила игры.

Я отпустил бесчувственного таянца, мельком глянув на его лицо. В страшных сказках, которые ходили о нем в Лациатах и сопредельном княжестве Рейи, говорилось, что Демон Высокогорья божественно красив. В самом деле, черты его оказались безупречно правильными, на удивление благородными для дикаря. Среди своей банды, в блеске силы и власти, он, должно быть, производил впечатление.

Я подошел к его сестре и присел рядом с нею на корточки. Бедняжка отодвинулась, дрожа как заячий хвост.

— Простите меня, Неле, — я в самом деле был расстроен. — Я не хотел ничего дурного. Я назвался другим именем, но другим человеком не притворялся. Честное слово.

— Нет, — прошептала девочка; глаза ее стали совершенно круглыми и остекленели. — Нет. Император послал танки в Нижний Таян, и Великий мертвец погнал чааров… если Мори нету на свете, значит, нету золотой Уарры, одна только черная…

У нее начиналась истерика. Успокаивать ее насильно я не хотел, да и не было в том срочной нужды. Если я собирался сохранить инкогнито, следовало поторопиться; какое-то время агенты Данвы продержат место в изоляции, но в Рескидде слишком много хороших магов, чтобы полагаться на «серый лик» и тому подобные заклятия отвода глаз. Я встал и обернулся к Тени Юга.

— Данва, — сказал я, — я впечатлен вашей компетентностью. По крайней мере, транспорт вы можете мне предоставить?

— Разумеется, — ответила та невозмутимо и кинула несколько слов через плечо.

Бесфамильные, вынырнувшие из переулка с докладом, очевидно принадлежали не к внутреннему эскорту. Перед нами стояли Белые тени. Меня в который раз за последние полчаса посетило нехорошее чувство. Я не мог понять, зачем агенты пропустили в охраняемое пространство детей Арияса. Мысль о том, что они не смогли остановить горцев, была попросту смешна. Даже мне не составило труда совладать с Итаясом, для Белой тени это вообще не задача. В пещерах Аррат от бесфамильных нет прока, но городские улицы — их дом…

Какого беса горец ушел из своих пещер?

Зачем он отправился в Рескидду?

И как он нашел в Рескидде меня?!

Я провел по лицу ладонью, силясь собраться с мыслями.

— Данва, — сказал я, — полагаю, у вас есть… закрытая территория, где можно спокойно произвести изыскания?

— Разумеется, — повторила тень. — Паровики ждут. Дознаватели тоже.

Машины унесли нас на окраину города, в мрачноватый особняк Фиррат. При одном взгляде на него разыгрывалось воображение. Мне представились подвалы, обустроенные шестым сословием по своему вкусу; полагаю, дознания здесь проводились с достаточной эффективностью. Дом был окружен большим, довольно запущенным садом и с окрестных улиц почти не просматривался. Впрочем, берега Джесайят изобиловали таким виллами — люди, избравшие для жительства эти места, не отличались общительностью. Через два квартала от особняка блистала загородная резиденция царицы. «Забавно, — подумалось мне. — Точь-в-точь как в той детской сказке — о воробье, который свил гнездо рядом с гнездом орла. Хотя здесь речь скорее о змеях…»

128