Дети немилости - Страница 75

Может, подействовала вечерняя прохлада, может, от отчаяния Лонси стал мыслить яснее, но он тут же понял, что за тюрьмой дело не станет. Не потеряй он Неле, не задержись они на вокзале, конечно, немедля поехали бы в посольство, а там стали бы выяснять, что случилось. Подмена документов обнаружилась бы слишком поздно, их сочли бы безумцами или преступниками и посадили под замок до выяснения обстоятельств. То есть надолго.

— Что же делать? — прошептал Лонси.

В тюрьмах Рескидды наверняка очень жарко… очень жарко.

— У тебя вещи ш шобой вше? — спокойно спросила Неле. — Деньги?

— Да, — ответил Лонси, пощупав бумажник. — Все оставили.

— А у меня вещей нет. И напишано, что я Цинелия Леннерау.

«Да, — подумал Лонси. — Аллендорцев в Рескидде много, а таянка наверняка одна. В посольстве могли бы что-нибудь заподозрить… может, даже поверить».

Неле молчала.

…Она вернулась в вагон с опозданием: помогала бабушке Эфирет выносить наружу тяжелые клетки. Сайет исчезла, и с нею исчез горянкин баул. Неле обругала подлую тень последними словами, а потом заметила маленькую сумку. Тень забрала ее одежду, боевые перстни и кинжал, заменила ее бумаги, но оставила деньги, выданные Неле аллендорцами, все до гроша.

Не думая, повинуясь лишь чутью, привитому ей воинами-наставниками, Неле открыла окно вагона и выпрыгнула наружу, на рельсы. Если происходит что-то опасное, и не понимаешь, что — немедля исчезни. Горянка вскарабкалась на другую платформу. Больше всего ей хотелось побежать за бабушкой Эфирет и упросить ту взять ее в служанки. Проще и удобнее способа скрыться ей не найти.

Но был еще Лонси, бестолковый, боязливый, который не умел ни чуять опасность, ни исчезать вовремя. Неле подумала, что он без нее пропадет. Нужно было хоть чуть-чуть разобраться в том, что происходит, а потом найти Лонси и помочь ему.

Она завертела головой. Если Сайет увидит ее, то узнает мгновенно, даже издалека. Вокруг ходили люди, каждый второй — в белой или желтой накидке, укрывавшей от макушки до пяток, многие закрывали платками лица, так что одни глаза были видны; Неле поняла, что так принято одеваться в Рескидде. Это было очень хорошо и удачно. На ломаной риеске она спросила у ближайшего рескидди, где достать такую одежду, и рескидди даже не удивился.

— Да, — с усмешкой сказал он, высоченный старик с небольшой белой бородой, — летом иначе никак. Ох и наживаются лавочники на иноземцах! Лавки там. Не стесняйся, попроси воды с собой. Если нужно будет долго идти под солнцем, смачивай головной платок.

Неле поблагодарила и кинулась к домам.

Возвращаясь, она поняла, что скрылась с платформ как нельзя вовремя: неподалеку от входа в главное здание вокзала, такое огромное, что целое село могло поместиться внутри, люди из аллендорского посольства встречали Лонсирема Кеви и Юцинеле из Таяна.

Неле скрипнула зубами. Если бы рядом с тем поддельным «Лонси» не стояла она сама, Неле спутала бы господина-тень со своим бестолковым магом. У фальшивой Юцинеле были такие же встрепанные волосы, такие же руки и ноги, такая же одежда. Когда она оглянулась на поезд, Неле закрыла лицо краем платка: лицо тени оказалось точно таким, как у нее, только глаза расставлены чуть шире… Она владела магией и приняла облик Неле. Стать совсем похожей, впрочем, не получилось. Неле дорого дала бы, чтоб узнать, не выбили ли Сайет зубы ради пущего сходства. Но рта тень не раскрыла.

Следовало немедленно повернуться и уйти подальше, но Неле не могла двинуться с места. Злость душила ее, злость и нелепый смех: надо же, она сама — фальшивка, да еще трижды фальшивка, ненастоящий воин, ненастоящая женщина, поддельная Госпожа Выси, а ее теперь заменяют еще одной фальшивкой. «Я могу ее где-нибудь случайно встретить, — подумала Неле. — И тогда я ее убью». Из оружия у нее оставался только один метательный кинжал, прикрепленный на изнанке куртки.

…Его она и нащупала, приложив руку к груди, после того, как рассказала все это магу.

Лонси смотрел на нее отчаянными глазами.

— Что нам теперь делать, Неле? — тихо сказал он; кажется, глупый маг всецело доверялся ей.

Неле думала, перебирая складки непривычной накидки, и глядела прямо перед собой.

— Возвращаться нельзя, — продолжал маг. — Нас же убьют… просто убьют. Или… что-нибудь сделают, подстроят, чтобы нас посадили в тюрьму, они могут, они все могут!.. — Лонси сжал голову руками, зажмурился. — Что нам делать?

— Что-нибудь, — наконец, пожала плечами она. — Я вот могу в Цештеф поехать. Я ш бабушкой пожнакомилашь. Буду жа курами шмотреть. Пушкай подавятша. То ешть тени, а не куры. Куры хорошие, нешушки.

Лонси истерически рассмеялся: «нешушки» оказались последней каплей.

— Я рада была, что в Решкидду еду, — честно сказала Неле. — Я хотела пошмотреть, как люди живут. Ну и пошмотрю, ну и что. А ты тоже что-нибудь делай и живи.

Маг криво усмехнулся.

Тупой как дерево дикарке легко было говорить: ей годилась любая грязная работа, хоть курятники чистить, хоть нужники… В Рескидде, вблизи Истока, хватало сильных специалистов, Лонсирем не мог рассчитывать на то, что хоть куда-нибудь устроится работать как маг. Младший секретарь посольства — в действительности серьезный чиновник, на эту должность его взяли бы исключительно по указке суперманипулятора, да и то лишь с целью держать под присмотром. Теперь надобности в этом нет, а высокопоставленная тень умеет еще и побольше, чем нужно рядовому дипломату… Что остается? Да, Лонси знает риеску, ровно настолько, насколько ее знают все образованные люди, такой переводчик никому не нужен. Архивариус? Секретарь? Он не умеет печатать на машинке. Иностранца не возьмут в учителя. Даже если он согласится искать грязную работу, слуги или что-то в этом духе, то не преуспеет. Слуге нужна физическая сила и выносливость, способность весь день провести на ногах, а Лонси — салонная плесень… Вот администратором в салоне он бы мог работать; но мысль эта утешала Лонси недолго. В Рескидде наверняка полно людей, чье единственное достоинство — умение любезно беседовать со вздорными дамами. Пройдет много времени, прежде чем ему удастся что-то найти, а денег не так уж много…