Дети немилости - Страница 143

143

Я помолчал. «Срок не важен, — сказал я себе. — Если не выйдет сейчас, значит, не вышло бы никогда». Знаки прожгли мне кожу, я мог только надеяться, что в полумраке комнаты это не бросается в глаза. «Корона» умолкла, пробудилась «чайка», подательница спокойствия. Глядя поверх головы Итаяса, я проговорил:

— Нами обоими управляет сила, которая сильнее нас. Выше этой силы нет ничего. Но я знаю о ней и могу сопротивляться. Ты — только чувствуешь. Поэтому тобой управлять легче.

Итаяс улыбался. Лицо его застыло, глаза казались стеклянными; я не был уверен, что меня слышат, но продолжал:

— Я могу отпустить тебя, чтобы ты сам вернул себе свободу. Я могу открыть тебе все, что знаю, и стать твоим союзником. Я не могу допустить, чтобы ты оставался слепым орудием этой силы. Так ты слишком опасен.

Улыбка таянца стала шире.

— Я занятный человек, император, — сказал он ласково. — Ты высокого мнения обо мне. Но это неважно. Уже поздно. Скоро появятся атомники.

Не это я ожидал услышать. Таянец не мог решиться и тянул время? Та, что любит играть честно, понуждает нечасто. Но я вряд ли верно представлял себе ход мыслей дикаря. Разум его темен. Мне казалось, что Воин Выси не вполне в здравом рассудке; должно быть, нелегко жить с даром предвидения. Я пожал плечами.

— Я же сказал, что удостоверился. Лириния действительно привела атомники к границе Ожерелья, но дальше они не пройдут.

— Лиринне? — мягко переспросил горец. — Да, эта рескидди тоже хочет твоей крови. Но ты не понял меня, император. Атомники появятся с другой стороны.

И залился тихим издевательским смехом.

Он имел на это право.

С трудом удерживаясь от того, чтобы провести по обожженному лицу ладонью и стереть знаки, я открыл дверь — за миг до того, как Эррет распахнула бы ее ударом прекрасной ноги. Я настолько устал, что даже «чайка» моя утихла — требовалось нечто из ряда вон выходящее, чтобы я снова почувствовал беспокойство.

— Морэгтаи… — начала Эррет.

Я поймал взгляд ближайшей Белой тени и указал подбородком за плечо.

— Таянца запереть и стеречь как царскую невесту. Разрыв пространства готов?

— Через полчаса будет, — ответил кто-то.

— Паровики?

— Разумеется.

— Эррет, расскажешь по дороге.

Я чувствовал себя выжатым досуха. Мучительно клонило в сон. Оставалась надежда, что в паровике мне удастся подремать немного. «Атомники, — безразлично повторил я. — С другой стороны. Другая сторона — это Кестис Неггел. Итак, что хочет сообщить мне Эррет?» Мы как раз рука об руку спускались по лестнице, и Эррет поглядывала на меня с суеверным страхом.

— Я имел беседу с пророком, — сказал я. — Полной картины событий у меня нет, но меня вряд ли можно сейчас чем-то удивить. Что случилось?

Эррет закатила глаза и села прямо на нижнюю ступеньку лестницы.

— Кровь небесная! — сказала она с нервным смешком. — Тогда куда мы спешим? Эрисен еще не в курсе. Я надеюсь.

— Не в курсе чего?

— Выгляни в сад, — предложила Эррет; улыбка ее застыла и превратилась в оскал. — Нас взял под крылышко гвардейский взвод, только что из Данакесты. Господин Атри трудится как проклятый. Через полчаса разрыв снова можно будет использовать, и появится второй взвод. Кстати, от избытка чувств они положили всех теней оцепления носом в землю.

— Толку от наших теней как от коров на колесницах, — сказал я, — так что душой я с гвардейцами. Но откуда, побери их бесы, они взялись?

— Я же сказала, — Эррет неопределенно помахала рукой и захихикала. — Свеженькие, только что из Данакесты.

Показалась Данва, зеленая от усталости, тяжело повисла на перилах. Эррет обернулась.

— Стенограмма, — выдохнула тень. — Первая часть готова. Конец будет через пару минут.

— Я все же надеюсь, что конец будет несколько позже, — сказала Эррет и истерически засмеялась. — Мори, строго секретно. Очень строго. Стенограмма экстренного заседания Военного совета.

— В чем дело?

— Через пять часов здесь будут «Серебряные знамена».

Я закрыл глаза.

Больше всего мне хотелось сесть на ступеньку рядом с Эррет и взяться за голову. «Началось, — подумал я. — Да, примерно так оно и должно было начаться», — и сказал:

— Принесите стенограмму, Данва.

Императорская гвардейская авиация.

«Серебряные знамена» — один из немногих уаррских авиаполков, чья боеготовность может сравниться с элитными аллендорскими частями. «Знамена» будут здесь через несколько часов. Они срезают путь и идут по лабиринту долин и плато в отрогах Южных Лациат. Там «слепое пятно» — не работает дальняя связь. Когда авиаторы вновь окажутся в зоне доступа, им останется двадцать минут полета до Гентерефа — двадцать минут полета над территорией Ожерелья, над болотистым краем Адаф, где невозможно приземлиться, к авиаполям города, чьи жители готовы назвать себя аллендорцами.

Полагаю, гентерефского градоначальника уже уведомили. Или пытаются уведомить — сейчас, глубокой ночью, когда закончился даже «лунный день». Промежуток между официальным предупреждением и появлением боеготовых частей будет составлять считанные часы, если не минуты. «Мы хорошо помним, что войны магического лета начинает Бездна», — сказал господин Эрисен, хозяин Рескидды.

От нас так долго ждали нападения. Кто поверит в отсутствие злого умысла?

Если даже я — не верю.

…Не дожидаясь, пока машинистка распечатает окончание стенограммы, я принял из рук Данвы пачку листов и присел на журнальный столик, чтобы не заснуть в диванных подушках. Знаки, к счастью, все еще действовали, мысль моя работала.

143