Дети немилости - Страница 123

123

Мягко ступая по белому песку дорожек, Младшая Мать шла к дому. Янеллет вылетела из дверей и с пронзительным криком кинулась ей на шею. Акридделат рассмеялась, подбрасывая ее в воздух; поймал дочь уже господин Ярит и посадил ту себе на плечи. Был вечер. Ало-золотая дорожка протянулась от солнца по водам Джесай, закатный свет наполнил улицы. «Красиво», — думала Неле, дивясь, отчего так пусто у нее в груди.

— Здравствуй, Юцинеле, — сказала ей Младшая Мать.

Таянка поздоровалась и поклонилась. Господин Ярит, щекоча хихикающую Янеллет, унес дочь наверх, в спальни. Акридделат проводила их взглядом.

— Я уже просила у тебя прощения, Неле, — сказала она, — так что сейчас, пожалуй, лучше будет сделать другое. Ты наверняка о многом хочешь спросить. Спрашивай — я отвечу начистоту. Только пройдем сперва в кабинет.

Идя за нею, Неле усмехалась уголком губ. Все-то считают, что ей очень интересны их дела. Нет бы сразу говорить, что она должна сделать и как изменится после этого ее судьба. Можно подумать, что-то еще может занимать человека… Аллендорцы мудры, а рескидди еще мудрее, но, кажется, в великой их мудрости простые вещи им непонятны. Иное дело горцы. Никогда отец ничего Юцинеле не объяснял — зато приказывать он умел.

Младшая Мать задернула зеленые шторы и села в кресло с высокой спинкой, пододвинув его к серебряной статуе Арсет. Неле думала устроиться на полу, но Акридделат указала ей на другое кресло. Горянка послушно опустилась в него и сложила руки на коленях.

— Я слушаю тебя, — сказала рескидди.

Юцинеле помолчала.

— Госпожа Младшая Мать, — начала она, решив быть прямой. — Вы лучше сразу скажите, что я сделать должна. А если спрашивать можно, то я бы спросила, как сделать лучше и что будет потом. Когда господин Маджарт в Ройсте объяснял Лонси про магию, я ничего не поняла. Меня этому не учили. Так что если дело сложное, я и без рассказов обойдусь.

Акридделат прикрыла глаза, задумчиво коснулась пальцами губ.

— Славно, — сказала она; нетрудно было понять, что все это с точки зрения Младшей Матери совсем не славно. — Жаль, ты не перескажешь мне, что говорил Лонси господин Маджарт…

— Доподлинно не перескажу, — согласилась Юцинеле. — А так-то помню. Он про магическое лето объяснял, про Каэтана и Воина Выси. Как мы Воина разбудили, так его тени у нас забрали и в Ройст отвезли, к принцессе Лиринии, потому что я принцесса ненастоящая.

Чем дальше Неле вела речь, тем шире раскрывались глаза Акридделат. В конце концов горянка смутилась и смолкла. Она полагала, что Младшая Мать все это и сама знает.

— Продолжай, — глухо приказала первосвященница. Хотя лицо ее стало суровым, Неле почувствовала облегчение: с приказами ей было проще, чем с дозволениями.

— Началась весна магии, — основательно сказала таянка. — Все знают, что скоро после этого начинается война. А воевать никто не хочет. Вот и решили в Ройсте, чтобы Воин Выси не пробудился, отправить к его усыпальне не Лиринию, настоящую принцессу, а меня, и не настоящего мага, а Лонси. А Воин взял, да и все равно проснулся. Тогда его сразу в Ройст увезли, чтобы к принцессе Лиринии он привык, слушался ее и воевать не пошел. А нас с Лонси послали в Рескидду — подальше от Воина. Но решили, что этого мало, и на вокзале подменили нас тенями, бумаги наши тоже подменили. Потом все по сказанному было — заболела я, а Лонси пропал…

— Вот как, — сказала Акридделат, глядя прямо перед собой и странно улыбаясь. — Славно. Ах, до чего же славно. Значит, Лириния не хочет воевать, и поэтому отправила к Атергеро тебя?

— Да, — подтвердила Неле, не совсем понимая ее.

— Но Лонсирем… — вполголоса проговорила Младшая Мать, прикрыв глаза; таянка поняла, что она думает вслух. — Алива Светлая, помоги. Выходит, именно он разбудил Атергеро. Это еще хуже.

— Что с Лонси случилось? — спросила Неле, по-настоящему встревожившись. — Почему хуже?!

Акридделат вздохнула.

— Лонси жив, — сказала она. — И он теперь сильный маг. Очень сильный.

— А был слабый, — сказала Неле. — Совсем слабый, даже испытание свое маговское не выдержал. Наверно, он рад, что стал сильным.

— Наверно… — задумчиво согласилась Акридделат, помедлила немного и подняла глаза с решительным видом: — Юцинеле, ты спросила меня, что ты должна сделать и что будет.

Та кивнула, порадовавшись, что не надо напоминать.

— Неле, — сказала Младшая Мать, — посмотри мне в глаза.

Горянка повиновалась, преодолев внезапную робость. Зеленые глаза Акридделат потемнели, линия рта стал жесткой.

— Есть одна загвоздка, Неле, — проговорила рескидди. — Только ты решаешь, что тебе делать, и определяешь, что будет потом.

Таянка сморгнула.

Громкие были слова, куда уж громче, значили они много, и был в них весь вес, который могла вложить арсеитская первосвященница — великий вес…

Неле ее не поняла.

Горянка знала, конечно, что люди сами решают и строят судьбу. Она попросту была твердо уверена, что самый правильный путь устройства судьбы — это слушать старших, мудрых и наделенных властью, ни в чем им не перечить и честно исполнять свой долг. Так ее воспитали, и до сей поры Неле не выпадало случая усомниться в этих истинах. Она действительно решала — решала, что будет поступать по слову тех, кто выше. Сейчас перед нею была Младшая Мать, наивысочайшая из всех, кого доводилось встречать горянке, и Юцинеле ждала ее мудрого слова, чтобы послушаться.

— А что я сделать-то должна? — растерянно повторила она. — Я не знаю.

Младшая Мать улыбнулась — ласково, но чуть разочарованно.

123